«Река Протока омывает станицу Славянскую с востока. Штурм станицы нужно было начать с нее - с преграды глубиной до 4 и шириной до 90-120 метров. В этом и была сложность и особенность боя за Славянскую. Немцы, загодя, укрепили западный берег реки. Там было все: окопы с перекрытиями, блиндажи, дзоты, минные поля, проволочные заграждения, баррикады и доты на улицах и перекрестках, даже насыпанные валы. За всем этим укрывалась 4-я пехотная дивизия немцев. У нее было до артполка орудий, до 13-ти минометных батарей и батарея шестиствольных минометов. На каждые два километра стояло 22 пулемета и сидело до 100 автоматчиков. На чердаках домов прятались снайперские пары.
К штурму Славянской пришлось готовиться. Временно перешли к обороне, создавая видимость, что надолго. Удар готовился скрытно, в основном ночами. За трехчасовым занятием на тему: «Форсирование водной преграды» с командным составом, последовали занятия с солдатами. Их побатальонно выводили в тыл на Ерик Полтавский и учили пользоваться плавсредствами. Так же принималось и обучалось новое пополнение. Роты доводились до 100 человек в каждой, полки - до 9 рот.
Политотдел дивизии располагал к тому времени уже 33-мя актами о зверствах фашистов в оккупированных населенных пунктах. Готовя солдат к освобождению Славянской, политработники: секретарь парткомиссии Ф.С. Клевин, замполиты частей Н.А. Майборода, А.Н. Игнатенко, А.Н. Казьков, И.Г. Федосеев, В.И. Жиров, парторги, коммунисты призывали воинов отомстить врагу за страшные злодеяния.
Подготовка велась в боевой обстановке. Штабы, тылы, дороги, позиции подвергались жестоким обстрелам. Стрелкам и пулеметчикам, зарывшимся глубоко в землю, было легче - дневное хождение им запрещалось, а вот разведчикам, саперам и связистам и в обороне работы было не меньше, чем в наступлении - все на глазах противника.
Командир дивизионной разведки П.П. Волохов каждую ночь отправлял на тот берег группы разведчиков. Выполнили задание только две группы - Бобкова и Быстрова. Гитлеровцы упрятались за рекой и дамбой, за постройками. Реку непрерывно освещали ракетами. Попробуй, выследи их. Однако выслеживали. Десятки мест сменил, сотни метров прополз, чтобы выглядеть вражескую батарею разведчик Вдовин. По его заявке она и была уничтожена. Это была его первая победа.
Много хлопот было у саперов. Табельных средств, как всегда, не хватало. Дивизионный инженер Борис Федорович Митин организовал изготовление самоделок. Это были пешеходные мостики на бочках, деревянные лодки. Соорудили и паром. Делалось все это в тылу, но сосредотачивалось у мест отчаливания. Там и подстерегла майора Митина вражеская пуля.
Гибли, не дождавшись штурма, связисты. Саша Карачинский искал порыв провода, бежал по линии. Кругом разрывы. Снайперы охотятся. А он то падает, то поднимается и снова бежит. После одного падения долго не поднимался. На батарее волнуются. Саше 18 лет. Мечтает об учебе. В кармане у него недочитанное письмо от мамы. Да нет же, жив. Ползет. Вот он дотягивается до кончика оборванного провода. Устраняет обрыв кабеля. И затихает. Навсегда.
Не давала пощады врагу и наша сторона. 15 марта был нанесен залпом всех батарей ответный удар по вражеским объектам в Славянской. Командующий артиллерией армии генерал-майор Неделин объявил за этот залп благодарность всем артиллеристам дивизии.
Боя ждали. К нему еще готовились. А он пожаловал раньше намеченного срока. 18 марта с утра на участке 9-й армии противник был сломлен и стал отступать в район Черноерковской. Чтобы не дать ему уйти за реку Кубань, возобновила наступление и 37-я армия. Для 389-й оставили прежнюю задачу: взаимодействуя с 295-й и 9-й дивизиями, наступающими севернее и южнее, освободить станицу Славянскую.
За дни огневых боев и после первых неудачных попыток форсировать реку Протоку, командование 389-й дивизии убедилось, что у взорванных на реке мостов, где первоначальным планом намечалось наносить главный удар, противник ждал нашего прорыва и лучше подготовился. Поэтому комдив Колобов решил организовать переправу в районе хутора Крыжановского, в одном километре южнее железнодорожного моста, и по прибрежной дамбе перегруппировал в этот район 1277-й полк. Пространство в этом месте, к востоку от реки, было болотистым и противник меньше всего ожидал удара. Этот выбор оправдался и тем, что дамба на западной стороне реки, за которой укрывался враг, удалялась от берега на 200-300 метров и перед ней удобно было создать плацдарм. Продолжая наступление с этого плацдарма, можно было обойти ядро вражеской обороны, обрезая гитлеровцам путь отхода из Славянской, что составляло суть главной идеи командования армии в определении направления главного удара.
Возобновившийся бой оправдал решение комдива. Но он же выявил его недостаточность. 1279-й полк С.Г. Жулихина, с приданными двумя дивизионами артиллерии, должен был по-прежнему форсировать Протоку в районе железнодорожного моста и развивать наступление на юго-западную окраину станицы. Выполнить эту задачу он не смог. Сдвинулся он влево мало и на его участке противник по-прежнему имел превосходство в огневых средствах. Ночью 20 марта его разведотряд посередине реки был накрыт огнем 5 пулеметов и 2 минометных батарей. Плоты затонули. Люди добрались до берега вплавь. 21-го марта полк еще раз попытался высадиться на тот берег, но, потеряв 7 лодок, 4 плота и 62 человека, приостановил действия.
Иначе шло наступление на участке 1277-го полка. Он должен был после форсирования Протоки занять Рыбзавод и наступать в направлении Ханькова. Имея в два раза меньше артиллерийских средств, полк действовал более результативно. Сказались удачный выбор места переправы и умелые действия воинов. Ночью на 20 марта разведотряд в количестве 90 человек высадился на западный берег. Прыгая с лодок на берег, солдаты вступили в бой и оттеснили немцев к дамбе. Не растерялись они и после гибели командира отряда. Его обязанности добровольно возложил на себя сорокатрехлетний красноармеец Дмитрий Прокофьевич Грабовский. Отряд почти сутки без подкреплений удерживал плацдарм, отбивая контратаки. Хорошо, что у солдат было много гранат. Они тут нужны были всякий час. Поступок Грабовского высоко оценило командование. Его произвели в офицерское звание и наградили орденом Александра Невского.
Телефонную связь между артиллерией, поддерживающей отряд Грабовского и западным берегом, наладил красноармеец Дурновцев, проявив при этом, как он сам говорил, «увертливость». Интересен способ его «увертливости». Он залез на дерево, привязал к нему конец провода, а с другим, привязанным к поясу, переплыл реку. Там он снова поднялся на дерево и намотал кабель на сук. Связь заработала.
Таким же способом на плацдарм были доставлены боеприпасы. Немцы уничтожали все, что появлялось у реки и на реке днем. Но кто-то должен был отважиться и пойти на риск. Этим «кто-то» стал уже знакомый нам по прежним боям офицер Иван Абрамович Петрушин. Он, как и Дурновцев, с одним концом провода переплыл речку. Потом было проще. Лодку с грузом, привязанную к другому концу провода, без гребцов провели через зону огня по реке к западному берегу.
Поздним вечером 21 марта майор Ким, назначенный командиром 1277-го полка после Свиридова, переправил на западный берег еще 147 человек солдат с их командирами. За день ими было отбито 4 контратаки. Отряд Грабовского к этому времени уничтожил до 70 оккупантов. Это окончательно закрепило за дивизией плацдарм.
Но в общем обстановка на реке Протока к концу 22 марта еще не радовала. Небольшие плацдармы были только у 389-й и 295-й дивизий. Командарм продолжал требовать решительных действий. Этого же хотели и в частях. Полковник Колобов вечером 22 марта подтянул еще ближе к переправам артиллерию. Переждали день и в час ночи 23 марта начали переправу основных дивизий.
Героически работали на переправе саперы 667-го отдельного батальона. Противник огнем препятствовал им. Из 42 человек роты Торопкина и Юрова 10 было убито и 23 ранено. Но работа не прекращалась. Усилий и крови было много, а за ночь успели перевезти только один стрелковый батальон из 1277-го полка. Все три попытки 1279-го полка форсировать реку и в эту ночь сорвались.
С 4 часов утра разведотряд Грабовского и переправившийся батальон во главе с замполитом И.П. Рубан пошли на прорыв обороны на дамбе. Немцы упорствовали. Только против батальона Рубан действовало 5 пулеметов и минометная батарея. Пошли вперед быстрее после того, как минометчики Н.П. Козявки приглушили 3 пулеметные точки. Выметая гитлеровцев из окопов, пулеметчик Осипов и автоматчик Василий Прокудин добивали фашистов гранатами.
В 6 часов утра 23 марта 1943 года на участке в 250 метров оборона немцев на дамбе была прорвана. Дальше по плану надо было наступать на Рыбзавод. Но так 1279-й полк все еще не переправился, 1277-му полку пришлось выполнять и его задачу - развернуться на север и ударить во фланг немцам в направлении станции Протока. На станции стоял эшелон с грузом. Поэтому для его спасения немцы подвезли туда на машинах пехоту. Бой вспыхнул с большой силой. Хорошо, что подоспел, переправленный саперами, еще один батальон во главе с И.А. Петрушиным. По распоряжению командира полка майора Н.А. Кима, в седьмом часу утра, теперь уже двумя батальонами, станция была обойдена с двух сторон. Фашистам пришлось бросить вагоны, оружие, паромное хозяйство и отступить.
Прорыв 1277-го полка к станции Протока заставил гитлеровцев отступить и от железнодорожного моста. С рассветом снайперы навели здесь пешеходный мостик. С 7 часов утра по нему пошли батальоны 1279-го полка. Батальон за батальоном и этот полк включился в преследование врага. К 8 часам сопротивление противника на всех участках дивизии прекратилось. Полки вышли на западную и юго-западную окраины станицы. Славянская стала свободной».
Тяжелейшие бои завязались на направлении ст. Анастасиевская - г. Темрюк. Советская армия пыталась прорвать укрепленную «Голубую линию» обороны фашистов у х. Свистельников. Хутор Свистельников фашисты укрепили несколькими линиями обороны, каждую из которых нафаршировали пулеметами, минометами, противотанковыми пушками. Многие танки гитлеровцы зарыли в землю, превратив их в огневую точку. В ночь с 30 на 31 марта 1943 года полки 41-ой Сухумской дивизии вступили в бой с противником.
В своих воспоминаниях о боях за хутор Свистельников бывший заместитель политрука минометной роты старший сержант Мельник Леонтий Никитич пишет: «Первый бой самый трудный и поучительный. Утро 31 марта 1943 года выдалось туманным и серым. Рота сосредоточилась в камышовых зарослях. После получения задачи развернулись в боевой порядок вместе со стрелковыми подразделениями. Началось наступление. Но вот туман разошелся, появилось солнце. Наступающие подразделения оказались на чистом поле. Налетели «мессершмитты», да так низко, что видны кресты на самолетах и наглые фашистские лица. Расстреливали наши наступающие цели безнаказанно, никто не успел сосредоточить залповый огонь по самолетам.
И так было по нескольку раз. Это был первый урок, жестокий и немилосердный. Горькое чувство вины до сих пор осталось в душе. Как могло случиться, что, не дойдя до рубежа атаки, мы потеряли не один десяток воинов, смерть которых, больно пронизала наши сердца. После трагической встречи с «мессершмиттами» минометная рота, как и все подразделения 274 СП вышла на рубеж атаки. В первой атаке погиб боевой друг Шахов Женя, ранен Куренов Алексей. А сколько погибло других воинов и командиров, не сосчитать. Ранены политрук роты Ковалев, командиры взводов капитан Зубрылин, мл. лейтенант Харыбин, помощник командира роты лейтенант Айгинов. Не доходя 200-300 м до переднего края противника, атака захлебнулась. Горели подбитые танки наши. Пехота начала окапываться. Наступила ночь.
Командный состав провел некоторую перегруппировку подразделений, во второй половине ночи снова перешли в атаку. Однако и эта атака окончилась неудачей.
После второй атаки наша минометная рота собралась в одной огромной воронке от вражеской бомбы, когда подсчитали свои потери, а их оказалось около 40% личного состава роты, стало ясно, что так воевать нельзя, что противник, укрепился на заранее подготовленных позициях, без артподготовки, без поддержки авиации и других приданных средств, атака обречена на гибель. Первый бой научил нас всех быть осмотрительными, трезвыми, уметь правильно оценивать свое место в бою. Так закончился первый бой за хутор Свистельников 31 марта 1943 года».
В ночь на 4 апреля 1943 года после тщательной разведки огневых позиций противника и артиллерийской подготовки подразделения Сухумской стрелковой дивизии, 57 стрелковой бригады, 77 стрелковой дивизии, 84 морской стрелковой бригады, 276, 317, 304, 351, 417 стрелковых дивизий прорвали оборону противника, и в 5-30 утра хутор Свистельников был освобожден oт фашистов.
Огромную роль в освобождении Славянского района сыграла советская авиация. Воздушные бои в небе Кубани стали переломным моментом в ходе борьбы за господство в воздушном пространстве, именно здесь советские летчики-асы подорвали боевой дух противника. За воздушные бои над Кубанью свою первую звезду Героя Советского Союза получает командир эскадрильи 16-го гвардейского истребительного авиационного полка гвардии капитан А.И. Покрышкин. 12 апреля между станицами Крымской и Славянской Покрышкин сбивает 4 самолета противника, позднее в этот же день он сбил еще 3 самолета, доведя число сбитых машин за день до 7, в истории советской авиации был лишь один подобный случай. Первый трижды Герой Советского Союза, выдающийся летчик-ас, маршал авиации Александр Иванович Покрышкин навсегда останется в памяти благодарных станичников.
За годы Великой Отечественной войны из Славянского района было призвано 23,5 тысячи человек, с войны не вернулись 11 тысяч наших земляков. Двенадцать наших земляков были удостоены звания Героя Советского Союза, пять человек стали полными кавалерами ордена Славы, тысячи были награждены орденами и медалями. В Славянской земле навечно осталось лежать более 20 тысяч воинов-освободителей, более 5 тысяч из которых пало смертью храбрых при прорыве «Голубой линии» у хутора Свистельников.
#БитвазаКубань80
- Кол-во просмотров:
- 950
